Неточные совпадения
— Ей-богу, ах, какие вы: дела по горло было! У нас новый
правитель канцелярии поступает — мы дела скрепляли, описи делали… Я пятьсот дел по листам скрепил. Даже по ночам
сидели… ей-богу…
— Как не быть довольну, помилуйте! — подхватил с умильною физиономией
правитель. — У его превосходительства теперь по одной канцелярии тысячи бумаг, а теперь они по крайней мере по губернскому правлению будут покойны, зная, какой там человек
сидит — помилуйте! А хоть бы и то: значит, уважаются представления — какого сами выбрали себе человека, такого и дали. Это очень важно-с.
Подальше прочих
сидел совсем свой человек,
правитель канцелярии, господин, начинавший уже разъедаться, но все еще не привыкший
сидеть не съежившись в губернаторских апартаментах.
Сенатор в это время, по случаю беспрерывных к нему визитов и представлений,
сидел в кабинете за рабочим столом, раздушенный и напомаженный, в форменном с камергерскими пуговицами фраке и в звезде. Ему делал доклад его оглоданный
правитель дел, стоя на ногах, что, впрочем, всегда несколько стесняло сенатора, вежливого до нежности с подчиненными, так что он каждый раз просил Звездкина садиться, но тот, в силу, вероятно, своих лакейских наклонностей, отнекивался под разными предлогами.
Живет какой-нибудь судья, прокурор,
правитель и знает, что по его приговору или решению
сидят сейчас сотни, тысячи оторванных от семей несчастных в одиночных тюрьмах, на каторгах, сходя с ума и убивая себя стеклом, голодом, знает, что у этих тысяч людей есть еще тысячи матерей, жен, детей, страдающих разлукой, лишенных свиданья, опозоренных, тщетно вымаливающих прощенья или хоть облегченья судьбы отцов, сыновей, мужей, братьев, и судья и
правитель этот так загрубел в своем лицемерии, что он сам и ему подобные и их жены и домочадцы вполне уверены, что он при этом может быть очень добрый и чувствительный человек.
— Что ж ты на меня-то сердишься!.. — возразил ему добродушно старик. — Я с своей стороны готов бы хоть сейчас, как бы не этакой башибузук
сидел у нас наверху. Этта вон при мне за пустую бумажонку на
правителя канцелярии взбесился: затопал… залопал… пена у рта… Тигр, а не человек.
Вот в конце обеда вышел
правитель из своих палат и начал обходить столы. Кого спросит о чем, кому ласковое слово скажет, а за ним идут слуги с деньгами и платьем и всех оделяют. Обошел всех и подходит к последнему столу, где слепая артель
сидела. Увидел
правителя поводырь — и задрожал и побледнел весь.
Генерал-губернатор Южного края, здоровый немец с опущенными книзу усами, холодным взглядом и безвыразительным лицом, в военном сюртуке, с белым крестом на шее,
сидел вечером в кабинете за столом с четырьмя свечами в зеленых абажурах и пересматривал и подписывал бумаги, оставленные ему
правителем дел. «Генерал-адъютант такой-то», — выводил он с длинным росчерком и откладывал.